Проведение такого «мероприятия», как перепись земель и обитающего на них населения, берет свое начало в России в конце XV века. По итогам составлялись так называемые «писцовые книги» определенных регионов, на которые впоследствии власть опиралась при распределении «налогового бремени» для подданных. И если в наше время в центре этого события стоит сбор сведений о населении, то в XVI–XVII веках задача усложнялась: при описании поместий и вотчин требовалась еще и «характеристика» «земельного фонда».

При осуществлении современной переписи все сведения записываются со слов опрашиваемых лиц, а в XVI–XVII веках требовалось подтвердить право собственности на землю документами: жалованными или иными видами грамот, могли быть и «выписи» из «описей» предыдущих лет. А в наказах «писцам» указывалось: не верить «на слово» владельцам вотчин и поместий, а «самолично» проводить обмеры и межевание их владений, прежде, чем занести сведения в писцовые книги. «Записи» подлежали не только пахотные земли, но и лес, и всякие «угодья», например, сенокосные луга и «рыбные ловли». Для пахотной земли указывалось не только количество, но и ее качество. При таком «объеме работ» описания растягивались на годы.

В 1627 году указом царя Михаила Федоровича в Переславль-Залесский уезд были отправлены князь Михаил Волконский и подьячий Василий Толмачов «писать и мерить поместных и вотчинных земель». Александрова слобода и Слободской стан с его селами и деревнями были частью этого уезда. Касающиеся их сведения были скопированы по заданию Н.С. Стромилова с подлинного документа, и копия ныне находится в его фонде в Отделе письменных источников Государственного Исторического музея. С ней работала научный сотрудник музея-заповедника А.Н. Лакиза, сделавшая на ее основе научное сообщение.
Задача Волконского и Толмачова состояла не в сплошной переписи всего населения уезда, а только той его части, на которой располагались вотчины и поместья, то есть частновладельческих земель. Ими также описывались «монастырские земли» - принадлежавшие, в данном случае, в основном, Стефано-Махрищскому монастырю. Но сама Александрова слобода и значительная часть Слободского стана являлись «дворцовыми землями» и описанию не подлежали.

Через два года после начала «переписи», в 1629 году случилось несчастье: князь Михаил Волконский умер и царским указом от 7 марта 1629 года ему на смену был направлен Андрей Иванович Загряжский при прежнем подьячем Василии Толмачове. Вот тут-то и начались «проблемы», породившие обширную переписку Поместного приказа с этими «служилыми людьми». Хотя действовать Загряжский должен был на основании уже выданного в 1627 году указа Волконскому, для него снова была выполнена копия этого распоряжения, врученная «ему самому» лично в руки. И вот другое несчастье: Загряжский еще только собирался отбыть в Переславль, как в Москве сгорел его двор, а с ним и копия указа. 29 мая ему была вручена новая копия, и он смог отправиться по месту назначения.

С подьячим Толмачовым Загряжский сразу же не поладил и 7 августа 1629 года направил на него первую жалобу в Поместный приказ. В ней обращалось внимание на плохое «качество» проделанной работы: «многие места не писаны и не мерены, и нигде не межевано, а писано, государь, и мерено везде выбором – лучшие места, через поместные и вотчинные земли, не сряду [не подряд]… а мелкие, где один двор, или два, или три, и те места объезжали». Василий Толмачов обвинялся в воровстве, пьянстве и других предосудительных делах. А самое главное, своего «начальника» Загряжского «ни в чем не слушает». Житель Переславля Иван Редриков передал челобитную в Поместный приказ.

В Поместном приказе было принято решение: послать в Переславль другого подьячего Гаврилу Владимирова, а «Василья Толмачова отставить и прислать к Москве за поруками и явити его в Поместном приказе». Ушлый Толмачов понимал толк в том, что ныне называется «аппаратными играми». Он знал, что дело «можно поволочить» и подал встречную жалобу на Загряжского за то, что тот занимался порученным ему делом по приезде в Переславль всего неделю, присвоил себе все «труды» прежнего описания, опечатал их своей печатью и, забрав все бумаги, уехал на три недели в Дмитровский уезд в свое имение. Толмачев все это время болтался без дела и не получал «корм». А между тем, Толмачов четко помнил, что описание уезда им под страхом опалы было велено закончить в течение лета.

Но жалоба обиженного подьячего не возымела действия, ему по-прежнему было «велено быть к Москве». Только Андрей Загряжский вздохнул свободно и получил возможность продолжить описание поместных и вотчинных земель, как 24 июня 1630 года в Переславль Залесский вновь пожаловал Василий Толмачев с заявлением, что он прислан для совместной работы с Гаврилой Владимировым. При этом наблюдалось странное обстоятельство: Толмачов предъявил только выписанную ему кем-то в Поместном приказе «подорожную» (документ на право проезда до определенного места), но при нем не было указа о новом назначении. Еще более странной была его просьба к Загряжскому похлопотать о присылке такого указа, который имеется, якобы, в Поместном приказе.

Поверивший ему на слово (хотя, казалось бы, с чего это!) Загряжский разрешил ему приступить к работе, но в своем письме в Поместный приказ был вынужден признать: «подьячей Василий Толмачов у государева дела не сидит и книг не делает, а коли и придет книги делать, и он старое письмо князь Михаила Волконского и свое делает, и в книгах, которые у них писаны с полевых росписей, четвертной пашни убавляет, а которые слова писаны числами, и те слова вычеркивает». 21 июля 1630 года новая жалоба Загряжского была получена в Поместном приказе и просто приобщена к делу.

Поскольку «оргвыводов» не последовало, осмелевший Толмачов 7 августа сам подал челобитную. Забыв о том, что на него в Поместном приказе уже имелся кое-какой «компромат», писал о своей «честной службе» и заявил, что жалоб на него никогда «не бывало». И что, Андрей Загряжский, «умысля для своей бездельные корысти», «не хотя со мною у государева дела быть», «хотя княж Михайлово Волконского и мое письмо переделать», подал на него ложный донос. Напомнил, что он, Толмачов, был отстранен от дела, но затем по «государеву указу» вновь направлен в Переславль Залесский. И здесь обнаружил, что многие описанные им и Волконским земли, Загряжским и Владимировым за время его отсутствия были «переписаны» и «перемежеваны». Они учитывали только «пашню паханую», не обращая внимание на леса и «всякие угодья», в том числе сенокосные. Более того, зачастую земли вовсе не «измерялись», а их величина записывалась со слов помещиков и вотчинников.

«Вдогонку», 17 августа Толмачев отправил новый донос: об очередном отъезде Загряжского в его вотчину в Дмитровском уезде, о том, что он снова увез с собой «коробью» со всеми «бумагами», «дело снова не делается». На документе имеется «помета» Поместного приказа: «Взять к прежним отпискам». От склоки этих «служилых людей» власти уже устали и последние документы просто прилагались к делу.

Опись «поместных и вотчинных», а также монастырских земель, в Переславль-Залесском уезде все-таки была доведена до конца. Ее материалы – 631 лист рукописного текста – хранятся в Российском Государственном Архиве древних актов. Трудно сказать, насколько опись была добросовестной. Но в самом тексте заметны два разных подхода к описанию. В середине (где, по-видимому, заканчивалось «письмо» Волконского и Толмачова) появляется приписка Загряжского и подводится итог о наличии в Слободском стане частновладельческих земель: 2 сельца, 27 пустошей и 3 починка, «2 двора помещиковых, да 2 двора крестьянские, а людей в них 6 человек… да 2 двора бобыльских… да 2 места дворовых». После подведения итога по «землям», следует описание поместья и вотчины «патриарших слуг», а также «в Слободском стану в вотчинах, что проданы из приказу Большого Дворца из дворцовых волостей», которые стали частновладельческими. При этом Загряжский указывает, где еще (в других регионах) у этих помещиков и вотчинников имеются земли. Замыкает текст большая опись владений Стефано-Махрищского монастыря. В итоге, Загряжский указывает, что имеются места, которые «чищены и приправлены».

Копия из архива Н.С.Стромилова дает представление о частновладельческих и монастырских землях в Слободском стане (их описание занимает 28 листов из 631). Как образец описания владения можно привести следующий текст: «За переславцем за Матвеем Васильевым сыном Гринковым, что было поместье за переславцем за Фролом Тимановым, сельцо Алабухино на речке Вздериноге, а в нем двор помещиков впусте, да крестьянский двор. Во дворе Гаврилка Дмитриев с детьми с Митрофанком да с Куземкою, да с Сенькою, да с зятем с Мишкою со Власовым сыном. Во дворе бобыль Федька Васильев с сыном. Да два места дворовых пустых. Пашни паханые крестьянские худые земли 2 четверти, да перелогом и лесом поросла 21 четверть… Сена меж поле, и по заводе, и по речке по Вздериноге и на отхожих пожнях 125 копен». Такого же небольшого размера были и остальные поместья и вотчины (пустоши вообще были необитаемы, а только распахивались).

«Борьба самолюбий» между Толмачовым и Загряжским завершилась в пользу последнего: только он официально значится в качестве «писца и межевщика» Переславль-Залесского уезда в 1628-1630 годах.

Орлова И.А. Музей-заповедник «Александровская слобода».

Земельные работы: фундаменты, планировка, газоны, ландшафный дизайн, дренажи, колодцы;
Строительство, отделка, кровля;
Коммуникации под ключ (любые виды);
Электрика, сантехника (любая техника)
Телефон: 89190007655