В сводке УВД было всего три строчки - сообщалось о том, что в Струнино гражданка полила чужие грядки бензосодежащей жидкостью. Любопытно показалось, вот мы и опубликовали это сообщение.
История же, как выяснилось позже, гораздо более сложна, чем представилось поначалу. О ней нам рассказал начальник Струнинского ГОМ Е.Н. Мещанинов.
"Поливальщице" оказалось всего 18 лет, да и те исполнились лишь 11 мая. И вскоре после этого исторического для струнинской милиции события ее удалось-таки отвести к психиатру. Несовершеннолетнюю было нельзя без родительского благословения. А мама, семью которой благополучной не назовешь, утверждала, что дочка у нее самая умная, самая лучшая и не понимающих этого милиционеров поливала площадной бранью. Впрочем, и совершеннолетнюю отправить к психиатру нельзя, если она сама того не пожелает. И уговорить ее сделать этот шаг Евгению Николаевичу стоило огромных трудов.
Напрасно ли Мещанинов отправлял девушка на экспертизу, судите сами.
Полив грядок - лишь один маленький эпизод этой длинной истории.
Жила-была обыкновенная, ничем особо не выделяющаяся девочка, неплохо училась в школе, писала стихи. А классом старше училась другая девочка Катя, которая казалась Лене необыкновенной. Завидовала она всему: какая Катя красивая, как хорошо одевается, как у нее в семье все хорошо, как с ней дружат мальчики...
Зависть приобрела болезненные формы, она как бы смешалась с любовью к более удачливой девочке и породила эти странные отношения. Лена писала Кате стихи, дарила ей подарки, звонила по сто раз за ночь (!), преследовала ее повсюду, иногда могла обозвать самыми последними словами, а потом плакала и говорила о своей любви к ней. И этот террор продолжался годами, сделав невыносимой жизнь всей Катиной семьи.
Катина мама - в милицию. А куда еще?
- Что я мог сделать, когда в общем-то ничего противоправного Лена не совершала. Да к тому же девочка несовершеннолетняя. Ну, преследует Катю, ходит за ней хвостиком, звонит. После окончания школы Катя поступила в институт в Александрове, так Лена вслед за ней каждый день ездила. Но за что привлекать? Нет у меня права ни наказать ее, ни направить на обследование, говорит Евгений Николаевич.
Тем не менее с Катей и с ее родителями, с Леной и ее мамой постоянно общался, пытался помочь чисто по-человечески.
Повод Лена дала, когда в день своего совершеннолетия пошла на дачу Катиной бабушки и полила две грядки бензином. Поступило заявление от пострадавшей. Мещанинов вновь вызвал Лену в кабинет, и она в который раз смотрела на него виноватыми глазами и говорила "Я больше не буду". А через три дня вновь пошла на ту дачу и выполола все, что там было посажено. Снова "не буду", снова уговоры написать заявление на обследование и лечение. Когда согласие было получено, облегчение здесь испытали, как будто раскрыли сложнейшее уголовное дело.
Впрочем, может и так. Только не раскрыли, а предотвратили. Потому что в дневнике Лены было написано: "Катя самая лучшая, самая ... Но я хотела бы видеть ее с ножом в спине".
Пока Лена в больнице, но, скорее всего, ее скоро выпишут...
P.S. Имена девочек изменены.
