Приближается великий праздник - 60-летие Победы! Много теплых слов уже сказано и еще будет сказано в адрес участников и инвалидов войны, вдов, тружеников тыла и всех-всех, кто ковал Победу на фронте и в тылу.
В отделении социальной помощи г. Александрова стоят на обслуживании 16 участников войны (семеро из них женщины).
О каждом можно рассказать много интересного, восхищаясь героизмом, стойкостью и оптимизмом. Не взирая на смертельную опасность, служили они своей Родине, приближая час Великой Победы!
Вот воспоминание одной из подопечных нашего отделения социальной помощи на дому Эти Борисовны Менделеевой:
"МЫ ВЫСТОЯЛИ В ТАКОМ ПЕКЛЕ"
В 1940 я окончила фельдшерско-акушерскую школу в Одессе на Украине и была направлена на работу в Станислав, теперь Ивано-Франковск, на Западной Украине. И там меня застала война. В тот же день у нас уже были раненые и телефонный звонок "Немедленно явиться в военкомат". Я сразу же сняла халат и, не заходя домой, пошла в военкомат, находящийся в 10-12 км в Долинском районе. В Станиславе формировались части, и я попала в Эвакоприемник 101. Так началась моя боевая биография.
Направили на стацию дежурить - восемь солдат, носилки и санитарная сумка. Я была старший военфельдшер - три кубика. На станции стояли 6 или 8 теплушек с ранеными, все лежали в три яруса и никого, никаких медиков не было. Это была страшная ночь. Ведь все это происходило под аккомпанемент бомбежек. Так началось наше отступление. Много раненых и много крови. Утром прибыл санитарный поезд, и мы начали перегружать раненых в вагоны. Помню, как два моих бойца не вышли из вагона, и поезд уехал. А я стояла на перроне и плакала, что потеряла двух бойцов. Подошел военный и спрашивает "Почему плачешь?" и, услышав о моей беде, посоветовал обратиться в комендатуру: "Те позвонят, и их снимут на следующей станции. Хотя это маловероятно, поскольку состав идет без остановок". И какую взбучку я получила от командира, пока другие офицеры его не остановили: "На кого ты кричишь?". А я, девчонка, стояла перед ним.
Как-то мне пришлось вывозить раненого комиссара из деревни, с другой стороны которой входили немцы. На окраине села дом и сарай. Не забуду этот сарай, в котором стоит корова и маленький теленок. Видно, корова только отелилась. Теленок на тонких ножках, весь дрожит, и в другом углу сарая очень много тыкв. Вот за этими тыквами и лежал раненый. Я и водитель перенесли его на носилках и погрузили в машину. Знаете, вспоминаешь, и даже не верится, что все это со мной происходило.
Вспоминаю станцию Кужорскую, где нас здорово разбомбило. Мы потеряли трех человек своего личного состава, и было много раненых и контуженных: Наши машины, на которых мы передвигались, были повреждены. Пришлось срочно вывозить раненых на всех встречных повозках и машинах. Нас вывели в лес, где было много воинских частей и зениток. Не забуду, как я повалилась на землю и уснула под деревом. Начался сильный налет. Меня пробовали разбудить, но напрасно. От усталости я крепко слала. Все разбежались. И только когда самолеты отбомбили и улетели, все вернулись на эту поляну, где я мирно спала, а у ног - громадная воронка и куски железа от бомб вокруг. С тех пор при таких ситуациях меня все держали за гимнастерку, считая, что я в сорочке родилась. И начался поход пешком, так как машины ремонтировали. Мы шли к Аксайской переправе.
Да, многое вспоминается...
Потом был ХППГ 486 (хирургический полевой подвижный госпиталь), где приходилось работать круглые сутки, так как раненых было много. Никто из нас не считал, что устал. Среди ночи хирург пошлет санитара разбудить кладовщика, чтобы дал что-нибудь покушать. Он приносил красную сухую рыбу и хлеб, и мы по очереди кушали эту рыбу и становились за операционный стол. Это уже было при боях под Новороссийском и Сочи (Северо-Кавказский фронт).
А еще не забыть такое. Мы передвигались на машинах недалеко от железнодорожных путей, на которых стоял эшелон эвакуированных и рядом состав с бензином. Налетели немецкие самолеты и начали бомбить. Бомба попала в цистерну, и от этого взрыва загорались остальные цистерны по очереди. Люди, вещи, все летело в разные стороны. Там была маленькая лесопосадка. Так на деревьях висели клочья человеческих тел, взрослых и детей. Это очень страшная картина. Мы занялись ранеными. Эшелон был из Днепропетровска. Наша врач Людмила Михайловна Фесенко узнала свою соседку. Но так и не смогла узнать у нее о своей семье, так как женщина сошла с ума и только кричала "Да здравствует Сталин!".
Помню, как шли пешком от Дона ночью. Вой шакалов. Слышать это было ужасно. Такое впечатление, как будто маленькие дети плачут. Это забыть невозможно.
Тем не менее... Никаких конфликтов и болезней. Все были здоровы, если не ранены или контужены.
Не забуду, как тяжелораненый ленинградец лежал у нас, и одна санитарка узнала, что в соседней части есть ленинградец и привела его. Надо было видеть, как эти ребята встретились. Объятия, радости не было конца. Роднее родных. Не говорит ли это о том, насколько мы были едины.
Это было под Ворошиловградом в Кондрашевке (Южный фронт) в июне 1941 года. Есть под Лисичанском станция Верхняя. Бои шли тяжелые. Наша группа остановилась у лощины, где был колодец-журавль. К колодцу за водой ходили мы и пулеметчики. Немцы хорошо пристрелялись, мины свистели над головой, а раненых подтаскивали к нам на плащ-палатках на руках. Оказывали первую помощь, раненых - грузили в машины (они у нас стояли за домиками), и мы отвозили их в тыл - это в 2-3 км от передовой, в медсанвзвод, и снова на передовую.
А какая зима была в 41 году, страшно вспомнить.
После Сочи был Туапсе. Здание под госпиталь было разбито, и мы месили глину, делали плиту, на которой можно было бы кипятить мед. инструменты. Стены и потолок для перевязочной и операционной оббили простынями. Свет от движка машины. Потом Симферополь. В здании, которое нам выделила комендатура, во дворе еще убитые лежали. Ведь только немцев выгнали. В этом здании, видно, была тюрьма. Камеры были заполнены мужской, женской, детской обувью, а на стенах были автографы наших "здесь сидел такой-то". Спустя некоторое время комендант выделил нам другое здание. Потом были Керчь, Севастополь, далее Мукачево, Ужгород, Краков и Чехословакия.
Вспоминается г. Кагановичи Днепропетровской области. Подали машины и грузили раненых к санитарному поезду. Это похоже на эпизод из фильма "Офицеры". Помните, как грузили раненых, а немцы наступали? Это страшное зрелище. Тут все помогают раненых одеть, погрузить на машины, и все в темпе. Поезд задерживаться не может.
Надо понять - какая нагрузка была на каждом из нас. Госпиталь был рассчитан на 250-300 человек, а поступало 1500-2000 раненых. Перевязочная и операционная не прекращали работу круглые сутки. Раненые занимали больницы и школы. В селах, была такая Калина на Донбассе, раненые занимали целые улицы во всех домах. А грязь была выше голенищ сапог. Раненых после перевязок размещали в домики. Все время надо было наблюдать до тех пор, пока не отправят в тыл, если раненый становился транспортабельным.
Закончила я войну в Чехословакии. День Победы встретила в Моравской Остраве. Потом Пардубица и Краков (4-ый Украинский фронт). В Пардубице у нас был немецкий госпиталь. Немецкое начальство сбежало, а раненые остались лежать. Вот мы и лечили. В палатах нары в три яруса. Тяжелых раненых не было. Зайдешь в палату, а их старший как крикнет "Ахтунг", так вздрагиваешь. Потом привыкли. Через некоторое время подали эшелоны-теплушки и их увезли. На вагонах было написано мелом "Освенцим". К тому времени там уже все было убрано для раненых... Закончила я службу младшим лейтенантом медицинской службы в октябре 1945 года.
Словом, вспоминаешь все это и даже не верится, что все это было со мной, что осталась жива. Я пишу это не потому, что я такая смелая, все у нас были такие же. Все работали, и никто никогда не заикнулся об усталости или болезни. И все же мы выстояли в таком пекле. Не дай Бог, чтобы наши дети такое увидали!
Э. МЕНДЕЛЕЕВА-БОРИСОНИК.

А эти стихотворные откровения написала Валентина Митрофановна Бокова, которая в годы Великой Отечественной войны была совсем юной:
ГОД СОРОК ПЕРВЫЙ
Год сорок первый - зловещий и памятный,
Он никогда не забудется нами...
Фашистская орда неслась лавиной по земле
И подкатила, наконец, к Москве.
В один такой тяжелый день,
Немецких самолетов появилась тень
Над мирными людьми,
Копающими противотанковые рвы,
Там были старики и женщины, и дети.
На бреющем полете летели самолеты,
Забавы ради наглые пилоты
По мирным и невинным людям
Строчили безнаказанно из пулеметов.
Стояло и у нас одно орудие,
Стояло, вверх стволы задрав,
Две девушки-наводчицы
И командир в шинели длинной,
В карман засунутый пустой рукав...
Вдруг девушка, которая снаряды подавала,
Под пулеметный дождь попала.
А рядом девочка от страха
Ничего не понимала,
Но по приказу командира
Теперь она снаряды подавала.
И вот счастливый миг -
Снаряды из орудья разрезали
Фашистский самолет.
Он не упал, а "брякнулся" на землю,
А вместе с самолетом и пилот.
И страшный взрыв, и громкое - "ура-а-а!"
Вот по заслугам получила немчура...
Уж сколько лет прошло,
Но память возвращается к тем дням,
Когда пришлось немало пережить всем нам.
В. БОКОВА,
участница событий осенью 1941 года.
От всей души поздравляем всех наших уважаемых подопечных с праздником! Крепкого Вам здоровья и благополучия! А кто не дожил до этого светлого дня - вечная им память!
Г. ГОРЛОВА,
заведующая ОСП на дому.