Паня Панкратова в юности мечтала стать артисткой. Уже и театральное училище, куда решила поступить, выбрала, да отец, как узнал о дочкиной затее, устроил ей форменный разнос. И поступила Паня в Рыбинское речное училище - раз в артистки не пустили, решила стать капитаном корабля. Романтичной была девочка. Хотелось чего-то необыкновенного в жизни достичь.
"Необыкновенного" хватила с лихвой. Началась война.
Сначала были трудовые фронты: под Ленинградом, под деревней Зубарево Александровского района строила противотанковые сооружения, а потом в числе 2 тысяч ивановских девчонок поехала в Калинин. Поезд попал там под страшную бомбежку, которая унесла жизни почти всех. Она уцелела, но домой добиралась целый месяц. Страшно исхудавшая, в оборванной одежде среди ночи явилась домой, где ее к тому времени уже оплакали. Раньше ее самой дошло известие о том, что поезд разбит.
Едва выходилась, пришла повестка из военкомата. 7 апреля 1942 года девушка должна была явиться на призывной пункт. Это был первый александровский женский призыв - 125 девчонок! Медкомиссия дала заключение: "Годна к строевой службе, зачислена в ряды РКК". Призывная комиссия задала традиционный вопрос: "Хочешь защищать Родину?". Получила ответ: "Да, конечно!" Беседа закончилась уверением, что это от силы на три месяца. И 12 апреля - в путь, на фронт. На три с половиной года!
- Меня пошел провожать папа. Его давным-давно нет в живых, а у меня перед глазами до сих пор стоит картина: папа бежит за поездом и машет мне. Каково ему было отправлять дочь, когда дома еще оставались два младших сына, которым тоже было уже недалеко до призывного возраста.
1 мая под Москвой принимали присягу. Паня слушала, как девочки читают ее слова и удивлялась, почему у них голос дрожит. А сама как начала читать "...если я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть постигнет меня суровая кара, всеобщая ненависть и презрение...", голос тоже дрогнул.
И все. Не артисткой, не капитаном, а солдатом стала бойкая веселая девушка Паня с романтическими мечтами о красивой жизни.
В женском роде как-то неправильно звучат военные специальности. У войны не женское лицо! А поэтому скажем так - связист, прожекторист, зенитчик. Позже стала еще и разведчиком, ходила в немецкий тыл за "языками".
Военные специальности постигались в боевых условиях, а поэтому укладывались в голове быстро. Чтобы выжить, надо уметь воевать. Другого не дано.
Прошло больше 60 лет, а вспоминает все ясно, в мельчайших подробностях. Рассказывает изумительно живо и интересно.
Как будто вчера, стоя на посту, услышала слабый хруст. "Стой, кто идет?" Тишина и снова какой-то звук. Потом опять... Принимать решение надо немедленно и самой. И она подняла тревогу. Не ошиблась - боевой расчет обнаружил вражескую засаду, четверых немцев взял в плен. Она получила благодарность - свою первую награду, которая ценит не меньше 13 орденов и медалей, полученных позднее.
Как будто вчера ползла по глубокому снегу в поисках обрыва связи. Нашла, а руки замерзли так, что не может соединить концы. Зубами надо. Только сцепила и вдруг голова затряслась, как в лихорадке - кто-то в этот момент успел соединиться и ток пошел через нее. Зубы сумела расцепить, только когда собеседники разъединились.
Как будто вчера уходила в ночную темень через линию фронта вместе с напарником-мужчиной за "языком". Выследили вражеского часового. Неслышной тенью напарник сзади бросился на немца, она мгновенно - спереди, нужно успеть кляпом заткнуть "языку" рот, пока он не закричал. В один из таких рейдов группу обнаружил немецкий снайпер, и его пуля, к счастью не разрывная, попала девушке в ногу. Несли ее в тыл на импровизированных носилках плененные немцы. Кость оказалась не задетой, поэтому из госпиталя выписалась скоро. И опять в свою родную третью разведроту.
Как будто вчера в Витебске, освобожденном от немцев после кровопролитнейших боев, она вдруг встретила своего младшего брата. Ушам не поверила, когда услышала вдруг родной голос: "Панька!" Всю ночь они говорили, плакали, вспоминали. А утром их пути вновь разошлись. Следующая встреча состоялась уже после войны. Судьба была к ним благосклонна - и она, и оба брата уцелели.
Ее часто спрашивают, было ли страшно на войне.
- Во время боя - нет, потому что о страхе просто некогда думать. Но в минуты затишья часто страх закрадывался в душу, казалось, за каждым углом подстерегает пуля. Запомнился случай, когда все мы пережили момент ужаса. Немцы, запугивая нас, сбросили с самолета бочку, в которой наделали много дыр. К вою снарядов и пуль привыкаешь. Но тут врывающийся в бочку воздух издавал на лету такой вой, что аж кровь стыла - что за снаряд? А хуже всего были вши. Я однажды тетке в Москву написала в письме просьбу прислать частый гребешок в конверте - может, дойдет. И ведь дошел. Я его всю войну берегла и до сих пор храню. Вспоминаю, как девчонки бегали в лес и по очереди старательно вычесывали паразитов, как упросили командира не обрезать нашей Люсе ее чудесную косу, обещая, что все будем помогать ей следить за волосами.
Пережить в жизни пришлось многое и после войны. Вышла замуж, стала Абрамовой, родила двух дочерей. Но израненный на войне муж умер в 1971 году. Осталась одна с двумя девочками. Постоянно дает о себе знать больное сердце, несколько инфарктов перенесла, операций. Но Прасковья Александровна - явление уникальное. Вот как обычно называют женщину, которой за 80? Правильно, бабушка, старушка. Но это не про нее. Ей просто невозможно дать ее 83 года. Многие и в 60 так не выглядят, такой живостью, энергией, веселостью не обладают.
- Я всегда дружила со спортом, бегала на лыжах, занималась легкой атлетикой, воспитывала в себе волю. На фронте это мне очень помогало. Там очень трудно приходилось физически и морально слабому. Я и детям, и внукам своим постоянно говорю, как важно заниматься спортом.
А еще она редкая оптимистка, просто не умеющая ныть, жаловаться на жизнь, на здоровье. "Мы еще повоюем!" - любит повторять. И воюет. Как тогда, в сороковые роковые, на всю жизнь закалившие характер.
Когда ей однажды поставили диагноз рак и плачущая сестра, которой об этом сообщили, не сумела сдержать при ней слез, она выгнала ее из палаты, сказав "не может быть". Диагноз, и правда, не подтвердился.
Она воюет, преодолевая все невзгоды, болезни, помогая другим выживать, до сих пор участвуя в работе Совета ветеранов комбината "Искож".
Через 39 лет после победного 1945-го бывший ротный командир разыскал Прасковью Александровну и прислал приглашение на встречу в Москве 9 Мая. Конечно, поехала. И первую, кого увидела, - свою боевую подругу Надю Рогозину, родом тоже из Александрова, которую не видела все эти годы. "Панько!" "Надько!" Слезы, объятия... Радости не было предела. Они были закадычными подружками, их любили и почему-то сделали исключение - называли в части не по фамилиям, как положено по уставу, а по именам, но не Паня, а Панько, не Надя, а Надько. Чтобы на фамилии было похоже.
Их тут же узнали и другие однополчане. Плакали и смеялись. А вспоминали почему-то смешные истории. Например, как Миша-чуваш бежал впереди в атаку с криком "За мной!" да споткнулся и упал, устроив кучу-малу. Получил за это потом три наряда вне очереди. Как проучили отчаянные девчонки не в меру ретивого командира, все как одна заявив проверяющему знания боевого расчета генералу, что ничего не знают...
Как бы ни было страшно, больно, трудно, они были молоды, а она, молодость, даже опаленная войной, прекрасна. Надо только уметь ценить жизнь, как это умеет Прасковья Александровна Абрамова.
В. ТИХОНОВА.