Одиночная палата
С бывшим олигархом Родионом Потемкиным я встретился по его просьбе 14 апреля в госпитале им. Вишневского под Москвой. Это был как раз тот день, когда он туда ложился. Я сторожил его сумки в коридоре, пока он ходил по врачам. В перерывах он мне кое-что рассказывал. Наконец мы добрались до одноместной палаты за сто с чем-то долларов в сутки, и я включил диктофон. Я тогда еще ничего не понимал в сборке телевизоров, из-за этого Потемкин раздражался и начал на меня покрикивать, но не так, как он кричал на своих шоферов и членов советов директоров, все-таки я старше его лет на двадцать и он меня не нанимал.
Это было через день после того, как он во Владимире сбежал от ФСБ. Они там оплошали, и после 48 часов задержания бывший депутат случайно и временно оказался свободным человеком де-юре. Он сел в машину брата вместе с адвокатом Робертом Зиновьевым, туда же втиснулся следователь, но брат притормозил у светофора — бывший олигарх рванул дверцу и удрал по ночному Владимиру.
В больнице Родион выглядел неважно. Олигарх с десятилетним стажем, прошедший во Владимирской области огонь, воду и медные трубы, он себя к этому явно не готовил. Ему и диагноз поставили: реактивный психоз. Мы не договорили, он дал мне координаты верного друга, который «все расскажет и со всеми познакомит» (назовем его условно Чемоданов). Последние его слова были: «Вы уж напишите там что-нибудь сами».
Ночью 20 апреля вооруженные сотрудники УФСБ по Владимирской области выкрали олигарха из палаты, сдернув датчики медицинских приборов и перепугав персонал. В знаменитом Владимирском централе, если верить его рассказу в передаче адвоката, Потемкина поместили в камеру к «малолеткам», и после ночи, проведенной там, он совершил попытку суицида. Сейчас Родион «на больничке» Владимирского централа как псих.
Днем раньше я съездил в Александров, позвонив из электрички Чемоданову без двадцати девять. В девять его забрали писать какие-то объяснения, и все, чьи координаты дал мне Потемкин, в этот день в Александрове тоже исчезли. Потом при встрече в Москве Чемоданов скажет, что никто в городе не будет со мной на эту тему разговаривать. Он сам два месяца уже отсидел, посадить кого-нибудь во Владимирской области (да и разве только во Владимирской?) вообще не проблема. Потемкин теперь нищий и никто, кому надо его спасать? Ну, ясно, это же бывшая Александровская слобода, родина опричнины, тут стрёмно.
Тем не менее, следуя пожеланию Потемкина «написать что-нибудь самому», я стал собирать сведения. Разузнать что-нибудь о покойнике легче, чем о человеке, который сидит в тюрьме. Мало ли против кого он там сидит и что будет? То, что называется корпоративностью, российской глубинке вовсе не присуще. Благодарность русского человека — отдельная тема, как и злоба его. Но тема интересная. Часть людей, обязанных Потемкину своим нынешним положением, резко ушла в кусты и отказалась даже встречаться. Зато другие вдруг рассказали все, что они знают и думают, в том числе под диктофон. Не всех из них я буду называть, но интересно же, кто как себя поведет при таком повороте дела.
Александровская
Слобода
Итак, следуя рассказам очевидцев, Потемкин впервые появился в Александрове в 1995 году в компании Владимира Овчинникова, директора Александровского радиозавода (АРЗ). Был он совсем юным, крайне самонадеянным, маленьким и толстеньким (на фотографиях Родион, уже сбросивший 40 килограммов благодаря занятиям спортом). В это время огромный АРЗ, прежде работавший на оборонку и делавший самые популярные в СССР телевизоры «Рекорд», находился уже при смерти.
Пытаясь разгадать рецепт финансового успеха Потемкина во Владимире, Александрове и Муроме, ищут в Москве каких-то его влиятельных родственников. Это мифологизация. Родители Потемкина преподавали утраченный предмет — политэкономию — в МГУ. Мама, завкафедрой, — в инвалидной коляске. Совсем еще юный Родион на машинке сшил ей брюки и в 16 лет двинул на Арбат что-то продавать, потом окончил Академию им. Плеханова, в то же время удачно торгуя электроникой на известной всей России «Горбушке». Он хорошо понимал, что такое телевизоры, откуда они и почем, что такое торговая марка; у него уже был миллион долларов, который он и привез в Александров.
Он сделал маркетинг и поставил на самую популярную в России марку «Рекорд». Он провел среди местных конструкторов тендер и выбрал модель главного инженера Сергея Филина (отказался встречаться), лучшую по соотношению цены и качества. Потемкин знал, где и почем купить для этих российских телевизоров китайские детали, а все, что можно было сделать отечественного в Александрове, — лить по корейским лекалам корпуса да еще пенопласт для тары. Через считаные месяцы в размороженном корпусе АРЗ под тепловыми пушками новые «Рекорды» уже выпускались. В лучшие времена их выпуск доходил до 10 тысяч штук в месяц.
Однако, как объяснил мне депутат Совета народных депутатов округа «Александров» Сергей Ананин, бывший гендиректор ЗАО «Стандарт», где как раз и собирались эти «Рекорды», выпускать 10 тысяч штук в месяц — нерентабельно, это даже не свести концы с концами. Поэтому, продвигая марку «Рекорда», Потемкин на том же конвейере выпускал еще и «Самсунги», LG и прочую муру, которая, будучи хуже новых «Рекордов» в смысле соотношения цены и качества, имела раскрученные бренды и продавалась в количестве 20 тысяч штук в месяц.
А юридически это выглядело так. В 1996 году было создано ЗАО «Стандарт», куда АРЗ внес имущество в виде корпуса (49 процентов акций), деньги же (51 процент акций) внесла фирма «чего-то там инвест» из штата Делавэр. В 1997 году «американцы» продали свои акции Родиону. Он также скупил часть акций АРЗ у работяг и инженеров, подняв их цену с нуля до 20 рублей за штуку. Акции АРЗ Потемкин обменял на долю завода в «Стандарте», став его единоличным владельцем.
Это достаточно ясно. Чтобы выпускать новые «Рекорды», надо было развести тонущий огромный завод с кладбищем старых «Рекордов», с одной стороны, и ЗАО «Стандарт», с другой. Но АРЗ по процедуре банкротства возглавил бывший директор Борис Чернов, который начал войну против пришельца. Война велась за собственность (сегодня на второй площадке АРЗ, помимо опустевшего корпуса «Стандарта», живут 32 арендатора), но знамена в ней поднимались идеологические. Чернов рассказывал всем, что Потемкин украл марку «Рекорда» и на американские деньги сделал какой-то несоветский телевизор, а с акциями он вообще всех кинул.
Это, как обычно, одна сторона правды. Потемкин (небескорыстно, конечно) спас марку «Рекорда», о которой иначе никто бы уже не услышал. Собрать советских «Рекордов» теоретически и сейчас можно сколько угодно, только кто их купит? Миллион долларов, который в «Стандарт» вложил «чего-то там инвест» из Делавэрского офшора, конечно, никакой не американский, а потемкинский, это любому красному директору понятно. С акциями Потемкин, наверное, кого-нибудь кинул, они же на то и существуют. Ведь нас всех обманул Чубайс, это общее место.
Но интересно, что в этом бою в Александровской слободе после стандартного набора приемов в виде смены охраны, поливов в газетах, очернительства путем докладных записок ФСБ, после выездных акционерных собраний, арбитражных судов и прочих прелестей победил все-таки не Чернов, а Потемкин. Дело в том, что вот это все, что в газетах, естественно, потом назовут «потемкинской деревней», на самом деле работало и кормило. Но мы прервемся, чтобы взглянуть на феномен Потемкина под другим углом зрения.
Рублевское шоссе
По моим сведениям, эта квартира — последнее, что осталось у Потемкина, что можно продать, чтобы дать взятку, которую у него вымогают в тюрьме. Ничего себе квартира, но не так чтобы роскошная. В кухне висит самодельное полотно какой-то детской игры, только почему-то не с первого, а с четырнадцатого хода. Сделанная акварелью картинка с какими-то елками и ангелами мне очень нравится, поэтому, когда входит девочка Соня девяти лет, я спрашиваю, почему игра начинается с четырнадцатого хода. Она объясняет, что это же православный пост, он начинался четырнадцатого марта. Понятно. Это же не глазированная икона Софринского ширпотреба, какую увидишь во всяком партийном кабинете, это они тут не понарошку повесили. Только хозяин квартиры имеет к этому, как выясняется, только косвенное отношение.
Его жена Марина, с моей точки зрения, совсем еще юная, несмотря на наличие детей девяти и пяти лет, красивая, хотя и не фотомодель, объясняет, что Родион тоже крестился вместе с Соней, но для галочки. Она же старается ввести его в курс этого дела, но «пока с этим ему еще трудно». Познакомились они в 94-м, когда Марина пришла к нему работать секретаршей куда-то на Загородное шоссе, фирмы она не помнит, трудовой книжки нет, чтобы посмотреть, ее зачем-то при обыске забрали. Обыск ведь был для нее неожиданностью, до этого приходили какие-то повестки из Мурома, но Родион велел на почту не ходить и никому не открывать, он ее ни во что не посвящал, про детей только спросит, сядет и смотрит канал «Спорт», а тут вдруг арест и обыск.
Он купил дом в Испании, и она уехала туда в 95-м рожать Соню, и жили они там с Соней два года, как в ссылке, ни друзей, ничего, Родион только раз в месяц приезжал. Потом дом в Испании, слава богу, продали, и Соня стала узнавать папу в лицо. Когда Родион шел на выборы в Александрове, он купил там дом по улице Цветочной, это стало ей известно из штампа о прописке. Он ее туда возил на какие-то мероприятия, она увидела в Александрове плакат: «Слава Потемкину» и сказала: «Ну, Родион, ну так же нельзя». Потом в Муром он ее тоже возил, там они бегали кросс перед телекамерой и сидели в танковом тренажере, там трясет по-взрослому, головой можно треснуться, и стрелялка там такая, как в игровых автоматах.
Но для него всегда главными были бизнес и спорт. Он ей объяснял, что мандат депутата нужен ему, чтобы открывать какие-то двери. Какие такие двери, куда? Для Марины те двери, видимо, совсем не туда, но мужу она этого не смогла объяснить. У него же были такие деньги и такая власть, что его, как она считает, «просто занесло». Он все какие-то «Мерседесы» покупал, она ему говорила: «Родион, зачем нам «Мерседесы», нельзя жить для показухи». Он же говорил: «Не твое дело». Однажды она у него спросила: «Родион, почему у нас совсем нет друзей?», а он сказал: «Они нам не нужны». Своих шоферов он за людей не считал, говорил, что деньги он им платит, а где они поедят и поспят, это их дело. «Я, — говорит Марина, — ему объясняла: «Родион, как тебе не стыдно, они такие же люди, как ты». Но он и меня за человека иной раз не считал, как-то брюки не погладила, он ушел из дома, звонил, спрашивал, сколько нам с Соней надо денег. В последнее время только стал меняться. Вдруг повариха, она у них в офисе, который продали, готовила и убирала, и ей жить было негде: «Можно, она у нас поживет?». Чудной!..».
Между тем у меня нет сомнений, что Марина его любит. Мы смотрим старые передачи времен войны в Александрове, по недосмотру не изъятые при обыске, но я гляжу больше на нее, чем на экран, и мне видно, что она его любит. Я спрашиваю, известно ли ей, как Родион часами беседовал с какими-то бабушками в Александрове, чинил им крыши и уборные, как он хотел дать три с половиной тысячи долларов одному там из Магадана, но не успел. Марина слушает с неподдельным интересом, говорит: «Вот молодец!».
А что он вам говорил во время свидания в тюрьме? Так во время свидания в тюрьме он вообще ничего не говорил. У него же вся голова была разбита после попытки суицида, он только сидел и все время плакал.
Александровские
турки
Все гадости, какие можно собрать про Потемкина, я добросовестно выслушал или прочел. Тема их, в общем, одна: «олигарх». На кассете, которую мы смотрели с Мариной, бывший директор АРЗ Чернов подробно рассказывает, что и где украл Потемкин и почему выпускаемые им телевизоры «несоветские». А Потемкин, когда камера переезжает к нему в кабинет, отвечает хотя и хамски, но коротко: «А что мне с Черновым обсуждать? Он же ничего не сделал». И это, в общем, правда.
Вдогонку отгремевшей войне за АРЗ против Потемкина было возбуждено уголовное дело по экзотической статье о воровстве чужих товарных марок, которое сейчас пытаются припомнить ему до кучи. Это по поводу «Панасоников» и LG, которые изымались при обыске в «Стандарте» фурами, а потом их отдали назад. Изюминка в том, что эти фирмы никаких претензий не предъявляли. А Ананин рассказал мне, как они ездили встречаться с топ-менеджерами на «Панасонике». Родион хотел получить лицензии. Японцы посчитали, потом сказали: давайте, как раньше. А раньше так: «Панасоники» из Японии везли в Финляндию, разбирали, в виде запчастей везли в Александров, опять собирали и упаковывали в пенопласт. Разумеется, идиотизм. Но так рентабельно.
Можно, конечно, пыжиться и искать здесь уклонение от уплаты таможенных пошлин. Но можно и сказать, что, собирая эти «Панасоники», Потемкин создавал рабочие места. Ананин — успешный бизнесмен, у него на столе калькулятор, он считает. 600 рабочих мест на «Стандарте», средняя зарплата по минимуму 5 тысяч рублей, большие деньги, это только подоходного налога 5 миллионов рублей в местный бюджет. Да магазин, да сто человек охраны, автопредприятие на этом поднялось, инфраструктура. Сделали 3 километра дороги от въезда в город до центра. Для себя, конечно, делали, ну а разве, кроме Родиона, никто по ней не ездит? Кстати, а дальше от этой дороги и сейчас хрен проедешь (это правда).
Интересно отметить, и это отмечает буквально каждый, что Потемкин кормил всех своих батраков бесплатными обедами. Он, правда, страшно на всех орал, но требовал неуклонного соблюдения трудового законодательства по зарплате, рабочему времени и отпускам. Он хотел играть по правилам и с японцами, и с властями, и с александровскими работягами.
Теперь возьмем историю с турками, компанию «Вестел», которая и сейчас собирает в Александрове чуть не половину продающихся в России телевизоров. Потемкин привел турок в город, мечтая получить лицензии. Был проект привести их на АРЗ, но турки сказали: спасибо, это нам не надо, мы лучше в чистом поле новый построим. Потемкин, уже будучи депутатом и влиятельным в области человеком, пробил для них землю, газ, все разрешения. Предполагалось, что этот, говоря по-нашему, административный ресурс и станет вкладом «Стандарта» в совместное предприятие «Вестел-Рекорд». Но, когда все было готово, у Потемкина начались неприятности, и турки предложили ему удвоить уставной капитал деньгами, которых у Потемкина уже не было.
Можно, конечно, не любить турок, которые кинули Родиона, наводят, такие-сякие, свои турецкие порядки у нас в Александрове, а русского рабочего, как говорят, считают за скотину. Но кто, если подумать, для аборигенов настоящие басурмане: турки ли, которые дают работу, налоги и хлеб, или родные патриоты и чиновники, которые сами ничего не умеют, а турок стараются выжить?
А еще послушаем Владимира Сучкова, шефа и владельца автопредприятия, которое началось с одного грузовика, возившего потемкинские телевизоры. Сучков — из шоферов-дальнобойщиков, он носит золотую цепь на шее, все шоферы ему дети, он считает, что Потемкин его в одном пункте кинул, после чего он ему сказал: «Мы с тобой больше не друзья». Но Марине с детьми он помогает, потому что она тут вообще ни при чем. В гараже у него два десятка трейлеров, чисто, как в операционной, я сам видел, когда в сортир ходил.
Сучков рассказывает: была договоренность, как поделить сферы влияния с бывшим директором Черновым, но приехал губернатор Виноградов, который сразу на Чернова наорал, и тут Потемкин быстро переметнулся и Чернова кинул. «Так нельзя. Я бы, — говорит он, — этого Чернова взял в совет директоров, зарплату бы платил, он бы меня хвалил, а не воевал, к чему эта война? Мы же все тут живем, в Александрове-то. Тут у нас глубинка. А Родион приехал, весь западный такой, всех построил, развел, этого туда, этого сюда. А тут так нельзя, тут уважать надо. Но все равно спасибо ему».
